Москва. 10 июня. — Геополитика в последнее время обострила дискуссию вокруг наиболее чувствительной и болезненной темы — обеспечение продовольствием. Эксперты, опрошенные «Интерфаксом», не были едины в том, скатится ли мир к глобальному продовольственному кризису или сохранится лишь угроза его. Одни отмечают, что кризис — реальный факт, и возник он задолго до последних геополитических событий, другие заявляют о том, что проблема не в сокращении предложения еды, а в увеличении числа тех, для кого она станет недоступной из-за резкого роста цен.

Истоки в пандемии

«Продовольственный кризис — это уже факт. Начался он в разгар пандемии, когда разорвались многие традиционные логистические цепочки», — заявил председатель правления Союза экспортеров зерна Эдуард Зернин.

По его словам, снижение объемов предложения продовольствия сопровождалось агрессивной спекулятивной игрой на повышение цен. «Ситуация усугубилась прошлым летом, когда после необоснованного снижения прогнозов на российский урожай цены на зерно взлетели до $300 и дальше уже только росли. Это подорвало бюджеты стран-импортеров зерна, которые вряд ли рассчитывали на столь резкий всплеск цен», — сказал он.

«Продовольственный кризис налицо, он начался не вчера», — заявил глава московского офиса ФАО (Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН) Олег Кобяков.

По его словам, последние шесть лет число голодающих в мире увеличивается приблизительно на 10 млн человек в год. «И если в «доковидном» году голодающих на планете было порядка 690 млн, если население планеты медленно приближается к 8 млрд человек, то значит, каждый двенадцатый человек в мире, в основном в развивающихся, бедных, странах, постоянно испытывал голод», — сказал он.

Как сообщил Кобяков, пандемия резко увеличила масштабы голода, добавив к числу голодающих еще порядка 110-120 млн человек. В 2021 году их общее число составило 820 млн человек. «Если вспомнить, что в 2015 году человечество поставило задачу ликвидировать голод полностью к 2030 году, то видим, что, к сожалению, эта цель в очередной раз остается недостижимой», — посетовал он.

Первые тревожные нотки того, что цели устойчивого развития, в том числе обеспечения продовольственной безопасности в мире, под угрозой выполнения, появились еще в 2019 году, напомнил заместитель директора Евразийского центра по продовольственной безопасности МГУ Дмитрий Хомяков. То есть понятно было, что ликвидировать полностью голод к 2030 году не удастся. «А потом случилась пандемия, которая усугубила эти процессы, и с мая 2020 года мы видим стремительный рост цен на все commodities (товары широкого потребления — ИФ), в том числе и на продовольствие», — сказал он.

Как считает профессор базовой кафедры торговой политики РЭУ им. Плеханова Ибрагим Рамазанов, целесообразнее говорить не о надвигающемся продовольственном кризисе, а о его дальнейшем углублении. «Причиной этого являются опережающие темпы роста потребностей в продовольствии по сравнению с его предложением», — сказал он.

«Новый этап обострения продовольственного кризиса начался еще в 2020 году и набирал темпы по мере распространения пандемии COVID-19. Именно в этот период по всему миру начались сокращение посевных площадей и падение урожайности, нарушение целостности логистических цепочек поставок удобрений, химикатов, энергоносителей, сельскохозяйственной техники, агропродовольственного сырья и т.п.», — уточнил Рамазанов.

Как напомнил эксперт, в связи с этим правительства многих стран начали вводить ограничительные барьеры на пути вывоза продовольствия и сырья для его производства, создавать страховые запасы и т.п. «Активизировались спекулятивно настроенные участники рынка. Эти обстоятельства спровоцировали дисбаланс предложения и спроса на мировом продовольственном рынке, который сопровождался глобальным ростом цен и дефицитом продовольствия в некоторых странах», — сказал он.

«Ситуация на мировом продовольственном рынке ухудшилась еще с начала пандемии, которая нарушила работу производственно-сбытовых цепочек, что, в свою очередь, привело к существенному удорожанию логистических услуг, в том числе по транспортировке продуктов питания, — соглашается аграрный эксперт Марина Сидак. — Вместе с логистикой выросли цены на энергоресурсы, минеральные удобрения и другие средства производства».

По ее словам, санкции в виде запрета российским кораблям пользоваться береговой инфраструктурой западных стран, захода иностранных судов в российские порты, сложности с оплатой поставок, запрет на транзакции и многое другое не просто нарушили работу глобальной логистики и транспортной инфраструктуры, но и полностью разорвали связи в этой сфере.

«Санкции препятствуют осуществлению полноценных поставок агропродовольственного сырья на мировой рынок. При этом недопоставку агропродовольственного сырья из России, в первую очередь зерна, зернобобовых и масличных культур, практически невозможно компенсировать», — считает Ибрагимов.

По оценкам Сидак, Россия и Украина почти на треть обеспечивают мир ключевыми продовольственными товарами, в частности зерновыми, подсолнечным маслом. «В связи с этим любые заявления с двух сторон сегодня воспринимаются рынком как некий сигнал. Поэтому резкий спад их поставок, обусловленный для Украины логистическим параличом на фоне боевых действий, для РФ — антироссийскими санкциями, повлек за собой рост цен, — сказала она. — И, очевидно, что в новом сезоне Украина фактически покинет международную продовольственную арену. России, в свою очередь, тоже придется менять логистические маршруты и переключаться на другие рынки сбыта, что может занять определенное время. А если к этому добавить еще засуху в Индии и Франции, то можно предположить, каким будет мировой продовольственный баланс и цены в новом сезоне».

Российские сельхозпроизводители, адаптируясь к быстро меняющимся условиям, ищут альтернативные пути поставок и взаиморасчетов, в частности, открывая счета в другой валюте, например, в китайских юанях, сказала она.

Комментируя данные о том, что с Украины необходимо вывезти 20 млн тонн заблокированного зерна, Сидак заявила, что судить о текущих объемах зерна во всех украинских портах (кроме Мариуполя и Бердянска) крайне сложно, потому что часть лежит на складах терминалов, часть находится на уже загруженных и заблокированных к выходу кораблях, остальное пытаются вывезти альтернативными маршрутами.

«Давайте разберемся в цифрах. В сезоне 2021/22 гг. Украина произвела 86 млн тонн зерновых. По состоянию на 3 июня текущего года было экспортировано более 47 млн тонн, то есть 55% от общего объема производства, из которых 18,5 млн тонн пшеницы, 5,7 млн тонн ячменя и 22,4 млн тонн кукурузы при внутреннем потреблении 10,5 млн, 3,8 млн и 11 млн тонн, соответственно, — сообщила она. — Значит, запасов осталось около 14 млн тонн, из которых если что-то и можно вывезти, то это только кукурузу. Но вопрос не в этом, вопрос в том, сколько из этих 47 млн тонн было вывезено фактически, а сколько застряло и до сих пор находится на территории Украины, неважно, будь то порты, корабли или склады».

При этом сообщалось, что зерно с Украины транспортируется на склады в Европе вместо стран Африки и Ближнего Востока, куда оно изначально должно было поставляться.

Как отметил Кобяков, в вопросах поставок продовольствия на мировой рынок ФАО не разделяет Россию и Украину, «потому что эти две страны отвечают за 30% мировых поставок зерновых в разной пропорции». От поставок с Украины и из России зависят свыше 50 стран мира.

Вместе с тем он сообщил, что застрявшее в черноморских портах украинское зерно — это 0,2% от всего производства зерновых в мире, и это менее 1% зерна, оборачиваемого на мировом рынке. В прошлом году этот оборот составил порядка 470 млн тонн. «Недополучение уже зафрахтованного, оплаченного, ожидаемого потребителями зерна, конечно, вызывает в странах-потребителях и рост цен, который тут же отражается на мировом рынке, и неуверенность в будущих поставках», — заявил Кобяков.

Зернин поддержал усилия ФАО в разблокировке потоков зерна, не разделяя его на украинское и российское, и заявил: «Если именно ФАО будет более настойчива в решении этих проблем, я уверен, что мы сможем двинуться дальше».

Проблема не в количестве продовольствия, а в его цене

Как считает генеральный директор Национального союза производителей молока (Союзмолоко) Артем Белов, вопрос в том, что считать продовольственным кризисом. «Следует говорить о физической и экономической доступности продовольствия. Те прогнозы, которые у нас есть по производству сельхозпродукции в текущем году, а также имеющиеся запасы позволяют снять вопрос о физической доступности продовольствия, — сказал он. — Другой вопрос — в его экономической доступности. Ответ на него зависит от того, что будет с ценами. У нас традиционные импортеры, а также страны, где есть проблемы с продовольственной безопасностью — это беднейшие государства. А цены на основные сельскохозяйственные товары находятся сейчас на очень высоком уровне».

«Так что с точки зрения экономической доступности продовольствия будут достаточно серьезные проблемы. Это, действительно, может привести и в текущем, и в последующие годы к увеличению количества голодающих в мире», — заявил он, добавив, что проблема голода была, есть и, скорее всего, будет. «И текущая ситуация, наверное, в краткосрочной перспективе ее усугубит именно из-за того, что серьезно растут цены на мировом рынке», — подчеркнул он.

По его словам, «если в конце прошлого года и до спецоперации цены определенным образом корректировались, прежде всего на зерновые, то сейчас они опять берут новый максимум». «Правда, в последние несколько недель тоже были определенные корректировки, но это уже другой, более высокий, уровень», — сказал Белов.

Как заявил Кобяков, ФАО последние два года фиксировала рост цен на продовольствие. «Он шел достаточно постоянно. В этом году эта тенденция, к сожалению, продолжилась, и сейчас индекс продовольственных цен ФАО достиг самого высокого уровня за всю историю наблюдений», — сказал он.

Вместе с тем Кобяков считает, что «вообще в мире продовольствия производится достаточно, чтобы накормить все население планеты, вне зависимости от цен на энергоносители, на удобрения, химикаты, на войны и конфликты». «Если бы продовольствие потреблялось рационально, если бы оно сохранялось, оберегалось, перевозилось беспрепятственно, то проблему голода как таковую в планетарном масштабе мы были бы способны решить в течение небольшого количества лет», — уверен он.

По словам Хомякова, производство продовольствия будет увеличиваться, поскольку есть потребность в нем, «есть пока еще технологии, площади, которые можно использовать в сельском хозяйстве». При этом он обратил внимание на то, что Россия — это та страна, которая имеет возможность расширить площади под сельскохозяйственными культурами. «Напомню, в 1991 году у нас было 132 млн га пашни, сейчас площадь посевов и площадь паров составляет порядка 92-93 млн га, и у нас есть резервы для введения выбывших земель сельхозназначения опять в оборот», — сказал он.

Угрозы продовольственной безопасности РФ нет

Беспокоиться о внутренней продовольственной безопасности РФ не стоит. Более того, она может ослабить напряженность на ряде рынков, считают эксперты.

Как сообщил Зернин, самообеспеченность РФ зерном превышает 150%. «Ценовая ситуация на внутреннем рынке стабильна из-за действия зернового демпфера. Минсельхоз четко дал понять, что эта мера введена надолго. Рассчитывать, что ее отменят в столь турбулентное время, как минимум, наивно», — сказал он.

По словам Ибрагимова, реализация программ импортозамещения и обеспечения продовольственной безопасности сформировали устойчивость внутреннего рынка основных видов продовольствия, следовательно, их дефицит в России не прогнозируется.

Как считает Белов, в нынешней ситуации именно Россия может способствовать решению продовольственной проблемы «с точки зрения возможности для производства и зерновой группы товаров, и масличных, и продуктов животноводства».

«У нас сегодня очень хороший потенциал и неплохая динамика. Если не будет каких-то серьезных ограничений, которые от нас не зависят, например, на логистику, перевозку и так далее, то в принципе мы во многом готовы внести свой вклад в снятие данной проблемы», — заявил Белов.

Как сообщалось, РФ в этом году может собрать 130 млн тонн зерна, что станет третьим показателям после рекордного 2017 года (135,5 млн тонн). Урожай пшеницы, который оценивается в 87 млн тонн, может побить исторический рекорд (86 млн тонн в 2017 году). При таких сборах, как прогнозирует Минсельхоз, экспорт зерна в новом сельхозгоду (начнется 1 июля 2022 года) может достичь 50 млн тонн против 37 млн тонн в текущем сельхогоду.